Недавно я беззастенчиво подслушал в общественном транспорте диалог неких личностей мужского пола на тему высокого искусства. Слегка небритый и нетрезвый докладчик убеждал собеседника в непревзойденности шансона среди прочих музыкальных жанров, оппонент категорически соглашался и в виде своих реплик полушепотом напевал фрагменты каких-то песен уголовно-блатной тематики. Консенсус был достигнут, истина родилась, поклонники блатняка гордо покинули транспорт. А мне подумалось о странности подобной популярности уголовной романтики в песенном жанре.
Справедливости ради следует отметить, что дурацкий термин "русский шансон" емко вмещает в свое похабное нутро широкий спектр песенных жанров, однако, истинный ценитель русского шансона практически никогда не вспомнит Утесова, Лещенко, Вертинского, зато воодушевленно и проникновенно сможет исполнить "Владимирский централ, ветер северный..." Почему, однако? Впрочем, вопрос риторический. К сожалению...
И почему-то захотелось напомнить всем подобным шансонопоклонникам, что их слегка дезинформировали, что они стали жертвой терминологической путаницы. То, что они любят слушать следует называть русским словом "блатняк", а французским словом "шансон" (в переводе на русский - "песня") называется такое:



Или вот (кстати, эта песня в исполнении Шарля Азнавура звучала в фильме "Тегеран 43", кроме этого он исполнял ее и на русском языке):



Неоклассика шансона от МирЕй МатьЕё:



И опять Эдит Пиаф: